Нефть в образовании

Мы живем в век персонализации. За последнее десятилетие развитие мобильных технологий, больших данных и машинного обучения сформировало экосистему, которая позволяет создавать персонализированный контент и изменять пользовательский опыт везде, от шопинга до финансов. Одной из последних сфер, где все это еще только предстоит применить, остается образование, и мы, профессионалы, сталкиваемся с огромным давлением: ушедшего вперед Запада со своим выбором предметов еще в школе и разнообразием EdTech-проектов, родителей и студентов, амбициозных задач государства, связанных с развитием человеческого капитала за счет образования. Но больше всего давим мы на себя сами.

За последние пять лет сайты кружков, курсов, лагерей, да и других образовательных продуктов запестрели обещаниями построить идеальную персональную образовательную траекторию длиною в жизнь. И в какой-то момент частные образовательные компании так увлеклись этой «большой стройкой», что не дали потребителям времени понять: несмотря на рост спроса, персонализированное обучение как концепция и практика все еще очень молодо. Это означает, что договориться о том, что же это означает и как должна быть устроена персонализация, только предстоит, иначе, продавая разное содержание под одним названием, мы еще на десятилетие отложим формирование особенного сегмента образовательного рынка — рынка услуг по персонализации, собирающего сотни миллионов долларов инвестиций от таких фондов, как Цукерберг — Чан.

В самом широком смысле персонализация — это создание обучающей среды, подстроенной под уникальные нужды и сильные стороны каждого студента, что позволяет ему контролировать свое обучение, чтобы получить более содержательное образование и эффективно усваивать материал. Из всех перечисленных терминов персонализация — единственный подход, при котором важны не только индивидуальные особенности ученика, но и его стремления, увлечения, желания.

Персонализация без возможности учащегося самостоятельно управлять процессом образования и выбирать изучаемое может вполне оказаться адаптивностью учебного контента, когда ученик все равно получит тот же самый результат, но, например, в своем ритме.

Второй часто встречающийся вариант подмены — индивидуализация, когда педагог учитывает особенности каждого ребенка, но только в обучении (например, наиболее эффективные для него каналы восприятия информации).

Но остается достаточно много вопросов. Как выглядит персонализированное обучение? Какие технологии на самом деле персонализируют обучение, какие маркеры и атрибуты мы должны использовать, чтобы определить эту образовательную технологию как таковую? Ну и, наконец, какие пути практик и исследований мы должны выбрать, чтобы продвинуться дальше?

Существует большое количество технологий, призванных персонализировать обучение. Система управления обучением (LMS) — одна из самых «опытных»: успешно штурмует мировые рынки йошкар-олинская iSpring в корпоративном сегменте, а MOOC-платформа «Степик» внедряет настоящую учебную аналитику.

Нельзя не упомянуть data-driven и как его подраздел адаптивное обучение. Платформы, построенные на этих технологиях, строят индивидуальную образовательную траекторию учащегося, опираясь на результаты комплексных оценок его предыдущих достижений, а также на основании его поведения и других особенностей. Например, дают необходимое количество повторений упражнения до тех пор, пока не будет достигнут достаточный уровень мастерства для перехода на следующий модуль обучения.

Игрофицированное обучение как технология тоже достаточно мощно развивалось в последние два десятилетия, так как такой персонализированный образовательный опыт, удачно совмещенный с коммерческими технологиями, не только завоевал сердца студентов, но и оказался весьма прибыльным. На вкус автора статьи особенно хочется выделить LinguaLeo и EasyTen.

Ну а когнитивные (deep learning) системы уже в ближайшем будущем смогут предельно естественно общаться со студентом и дополнять преподавателя.

Продолжать список можно еще долго. Очевидно, что уже существует множество технологий, способных поддержать персонализацию образования, однако это как раз тот случай, когда дьявол кроется в деталях: далеко не все позволяют собрать правильную аналитическую базу о студенте, классе, школе, а еще меньше действительно позволяют студенту делать какой-то выбор. А, как следует из определения персонализации, самостоятельный выбор студента — это обязательный критерий.

Главная проблема персонализации не в многообразии концепций и паттернов, не в дороговизне технологий, а именно в базовом определении: персонализация исходит от самого обучающегося. Без определения конечной цели и задачи, ради которой обучение необходимо, невозможно получить оформленный образовательный запрос на освоение конкретного навыка. Например, выбор элективных курсов в вузах, где эта практика начала внедряться, чаще всего происходит абсолютно случайным образом. А исследования, проведенные PROFILUM весной 2018 года на двух тысячах московских старшеклассников, показали, что половина из них не определилась с будущей профессией, а еще четверть не уверена в своем выборе. Следствием этого является всего порядка 35 % взрослых, работающих по профессии (по данным HeadHunter), и, по разным данным, от 60 % до 80 % желающих сменить сферу деятельности.

Поэтому главной технологией, которая должна лечь в основу персонализации, должна стать технология осознанного выбора. В классификации навыков XXI века P21 — это self-direction, способность направлять себя. А для этого нужны программные решения по формированию навыков осознанного выбора в меняющихся условиях, чтобы развить и применить таланты наилучшим образом, собрав для этого образовательную траекторию.

В этой связи индивидуальные образовательные траектории (ИОТ) можно определить как комплекс информационных и сопровождающих сервисов, позволяющих выстроить и реализовать путь для достижения профессиональных целей и реализации профессиональных склонностей. Такой модуль ИОТ стал одной из функциональных составляющих рекомендательной системы, которую PROFILUM пилотировал в старших классах школ.

Задачи описанного модуля ИОТ заключаются в:

• Помощи школьнику в формировании профессиональных целей (рекомендации на основании психометрического тестирования, каталог профессий).
• Подборе образовательных шагов и активностей, в составлении индивидуального плана развития (ИПР).
• Сопровождении и мониторинге реализации этого плана, коррекции профессиональных целей на основании полученного опыта.

Иными словами, профориентация, образовательная траектория, постоянное обучение и переобучение.

Кажется, что подобные персонализирующие сервисы для взрослых могут совершить настоящую революцию в дополнительном образовании, заранее обеспечивая пользователей информацией об изменениях на рынке труда, поддерживая на прежнем уровне или обновляя полученные ранее компетенции работника, помогая определиться с профессией и даже работодателем.

Работодатели тоже выиграют от таких программных решений: это возможность транслировать образовательным организациям пробелы в навыках и компетенциях соискателей, а также заблаговременно «заказывать» себе специалистов в открывающиеся виды деятельности в связи с развитием технологий.

И последнее, но немаловажное — значение таких технологий персонализации лежит в поле эйджизма, резком падении доходов населения после 40–45 лет, когда сохраняется полная трудоспособность и накоплен значительный опыт, однако пробелы в hard skills становятся слишком значительными и сложнопреодолимыми.

Персонализация позволит выиграть всем сторонам: обучающемуся любого возраста, рынку труда и работодателю, государству за счет повышения качества человеческого капитала и, конечно, поставщикам образовательных услуг, которые будут продавать навыки.

Ну а нам предстоит очередная пятилетка, за которую нужно будет построить концептуальную модель персонализации, принятую сообществом и, самое главное, понятную для потребителя, каковым является каждый учащийся.