Гонка паровозов и болидов

Представьте, в одно солнечное утро первого сентября вас приводят на платформу вокзала, куда в 08:15 подъезжает немного старомодный поезд. Вы немного взволнованы. Неожиданно служащий вокзала просит вас пройти внутрь. На платформе очень много людей вашего возраста, и всех вас усаживают по вагонам.

Строго по расписанию в 08:30 паровоз трогается и начинает неспешно ехать. Кого-то укачивает от скорости и темпа, кто-то расстраивается, что паровоз слишком медленно едет. Вам, к счастью, попалась приятная компания, но вы видите, что некоторым пассажирам переполненный состав явно в тягость. Кто-то спрашивает, куда мы движемся и зачем все это. Персонал поезда что-то поясняет по поводу того, что вас везут в очень важное для всех место. И что вы все поймете по приезде. Кого-то из пассажиров ответ устраивает, кому-то все равно, лишь бы компания попутчиков не менялась, кто-то же начинает саботировать поездку и соскакивать на ходу.

Персонал поезда отмечает, что некоторым пассажирам не по себе и надо бы сделать остановку, но график работы железной дороги никак не позволяет выбиваться из расписания. Поезд должен приходить и отходить по графику, перевозя не менее 500 человек в одном составе. Длительность поездки — 11 лет. Каждый год одна остановка.

Такова современная система школьного образования, основанная на строгих временных интервалах, групповой системе обучения (group, time-based system) и распространенная в большей части мира.

А теперь представьте, что вдоль этой дороги проложена автомагистраль и у вас есть авто, на котором вы можете путешествовать вдоль железной дороги, ускоряясь, когда вы бодры духом, и останавливаясь, если устали и хотите перекусить. Добро пожаловать в мир адаптивного обучения и индивидуализации образования, где у каждого учащегося своя скорость движения и персональное авто! Идеально? Почти. Давайте пофантазируем еще немного.

Мы знаем, что кто-то больше любит путешествовать один, а кому-то важна команда. Кто-то засыпает за рулем, кому-то нужен напарник-штурман, кому-то инструктор, а кому-то целая компания. Кто-то хочет ехать строго вдоль железной дороги, а кому-то нужно свернуть влево и вправо, сделать остановки в понравившихся местах. Добро пожаловать в мир персонализированного образования! Мир, где мы учимся тому, что нам важно, и так, как нам эффективнее (порой в группах, порой индивидуально), причем с той скоростью, которая предпочтительнее для нас.

Идея персонализации, часто сводимая к индивидуализации образования, не нова. Можно вспомнить Аристотеля с Александром Македонским. Можно обратиться и к актуальным примерам. В высшем образовании Британии и ее бывших колоний всегда была высока вариативность треков обучения. Так, автор статьи каждые полгода формировал себе расписание на семестр, выбирая семь предметов более чем из 200 курсов по бизнесу и более чем из 1000 курсов по другим направлениям. Едва ли за несколько лет обучения в вузе нашлись бы хотя бы два студента с одинаковым набором курсов.

Несмотря на архаичность тренда, в последние десять лет персонализация стала более актуальной, чем ранее, как в вузах, так и особенно в школах, где вариативность образования всегда была невелика.

Полагаю, что три фактора влияют на данный тренд: социальный, экономический, технологический и еще раз социальный. Давайте разберемся с каждым из них.

Во-первых, социальный фактор: хотим мы того или нет, де-факто культура индивидуализма захватила мир. Индивидуализм со своими идеями важности целей и потребностей каждой личности процветает как в США и Западной Европе, так и в современных городах Индии и Китая. Каждый студент вуза, родитель школьника и даже сотрудник компании хочет максимального раскрытия своих индивидуальных талантов и не готов мириться с тем, что его личные потребности не учитываются.

Во-вторых, экономический фактор. Мы все не раз слышали о том, что мир вступает в экономику знаний, этап развития постиндустриального общества, когда ключевыми становятся знания и навыки человека. Так, по отчету консалтинговой компании Boston Consulting Group (BCG), в развитых странах неуклонно растет процент людей, выполняющих сложные когнитивные задачи (врачи, руководители, учителя, программисты, судьи и т. д.), и при этом неуклонно падает количество людей, занимающихся физическим трудом или несложными когнитивными задачами (бухгалтеры первичной отчетности).

Роботизация постепенно заменяет физический труд, в то время как автоматизация и диджитализация заметно быстрее устраняют с рынка труда разного рода клерков. По отчету BCG уже 45 % работоспособного населения Британии вовлечено в когнитивный труд (средний показатель по развитым странам — 25 %), в то время как в России этот показатель равен 17 % (страны южнее Сахары — менее 5 %). Столкнувшись с новыми реалиями, современные правительства понимают необходимость эффективного развития наиболее важного ресурса — высококвалифицированных людей. Об эффективности работы старой системы образования можно судить по истории с поездом, описанной выше, поэтому естественны стремления правительств изменить систему.

Третий и наиболее очевидный фактор — это распространение необходимых технологий.

На протяжении веков персонализация образования могла повышаться в основном благодаря увеличению количества учителей на одного учащегося. Но ни одна экономика мира не сможет позволить себе обеспечить учителем каждого. Зато в последние десять лет в ряде стран значительно повысилось количество персональных компьютеров или планшетов на одного учащегося, в ряде случаев до уровня 1 х 1 как в классе, так и дома. Также в школах США получил поддержку подход BYOD (bring your own device — принеси свой личный гаджет), который еще в большей степени диджитализировал учащихся. В вузах наличие личного ноутбука стало просто необходимым требованием.

Широкое распространение личных и школьных гаджетов, а также доступ к Интернету дали стимул для развития тысяч различных стартапов в области персонализации обучения на всех этапах, от детского сада до корпоративных университетов.

Последний фактор, который необходимо отметить, — это появление поколения технологически подкованных учителей. В школах и вузах появилось значительное количество педагогов, которые легко обращаются с современными технологиями и могут встраивать их в учебный процесс (речь идет в первую очередь о западном мире, так как там массовая диджитализация населения началась на 10–15 лет раньше, чем в России).

Учитель был, есть и в ближайшие 15 лет еще будет оставаться главным проводником образования (по мнение AIEd Pearson). Все типы современных приложений, программ, адаптивных систем обучения чаще всего остаются хорошим инструментом для учителей и администрации вузов и школ, не являясь их заменой. Та небольшая часть технологических решений, которая гарантирует обучение полностью без учителя, ориентирована либо на небольшой процент наиболее усердных студентов, либо на активную помощь учащемуся со стороны родителей.

В случае отсутствие умения или желания пользоваться технологией учитель либо отвергает ее, либо пользуется для галочки. Поэтому большинство технологических решений в области Edtech, как правило, абсолютно бесплатны для учителей — стартапы стараются получить поддержку учителя как главного гаранта внедрения технологии.

Когда мы говорим о персонализации, обычно мы думаем об уникальных заданиях и о таких же образовательных путях. Наши представления сводятся к индивидуализации контента посредством адаптивных технологий. Мы же попробуем посмотреть на задачу персонализации более широко и увидеть, какие проблемы и как решают разные Edtech-компании в мире.

Начнем с наиболее очевидного — платформ для адаптивного обучения (контентные платформы). Это те самые «персональные автомобили», которые ускоряются или притормаживают в зависимости от успехов учащихся. Начинкой данных решений является контент и методика его подачи.

В России наиболее известный пример в средней школе — это компания «Учи.ру», которая делала свои первые шаги и начинала с математики, а сейчас занимается и другими предметами. В США же можно найти десятки компаний, занимающихся адаптивным обучением. Так, компания Dreambox (здесь и далее первое число — год начала работы компании; второе число — сумма инвестиций, привлеченных компанией; 2004, $45 млн согласно базе Crunchbase) все свои ресурсы вкладывает только в математику. Mindspark.in — индийский ответ США и России. В Корее можно упомянуть об одном из продуктов Kidaptive, который решает ту же задачу.

Mangahigh — британский ответ, который масштабируется на США, Австралию и Бразилию. Так же, как и продукт Dreambox, данная математическая платформа выглядит практически как компьютерная игра.

Отдельно можно упомянуть Matific, еще одно международное решение, доступное на 60 языках, включая русский (кажется, что сайт переведен программой, а не человеком).

KnowRe (2012, $15 млн) интересна не только своей адаптивной составляющей в математике, но и тем, что предлагает интересную визуальную карту обучения этому предмету, а также геймификацию обучения.

Есть решения и для высшего образования. Голландская компания Sowiso предлагает персонализированную платформу для изучения высшей математики (матанализ). Математика является дисциплиной номер два (после английского) по количеству разного рода адаптивных решений, поэтому такое разнообразие неудивительно.

Персонализация не обошла и навыки чтения. Компания NewSela (2012, $22 млн) учит детей литературе и чтению на основе современных актуальных статей и журналов (компания активно добавляет переработанные статьи более чем из 20 различных источников, включая Guardian и National Geographic). Все статьи тегируются возрастом, темой или дисциплиной, соотнесены со школьной образовательной программой США, имеют специальные тесты по прочтению каждого задания, а ко всем сложным и новым словам даются всплывающие определения. Учитель может назначать статьи каждому ребенку в отдельности и видеть прогресс учеников.

Самую известную бесплатную контентную платформу KhanAcademy (2006, $10 млн), где каждый может двигаться со своей скоростью (есть русские субтитры), я не буду описывать.

Вторым отдельным блоком я вынес изучение английского языка. Это одна из самых щедро профинансированных отраслей Edtech, так как наиболее просто масштабируется. Здесь можно увидеть два принципиальных подхода к вопросу персонализации подачи материала.

Первый вариант — полностью технологические решения без учителя (порой их относят просто к помощникам основного обучения с педагогом). Представителем такого подхода в России является компания LinguaLeo (2010). Ключевые западные гиганты — это DuoLingo (2011, $108 млн), Babbel (2007, $33 млн) и Busuu (2008, $17 млн). Каждое из решений учит тебя английскому с учетом твоего текущего уровня знаний, постоянно тестирует в промежутках. Использует идеи геймификации и социальных сетей для поддержания мотивации. Отдельно хочется отметить китайское решение Liulishuo (2012, $100 млн), построенное на основе ИИ. Продукт помогает отрабатывать произношение заметно лучше, чем какой-либо педагог (произношение — наиболее сложный аспект английского языка для китайцев). Приложение будет слушать вас столько раз, сколько необходимо, и давать указания о том, насколько точно вы произносите слова. По исследованиям компании данное технологическое решение ставит произношение заметно лучше живого учителя.

Второй вариант персонализации в области изучения английского назовем «восточным». Восток (а точнее, главный образовательный рынок мира — Китай) пошел в вопросе персонализации в обучении языкам прямым путем — репетиторство один на один. Подавляющее большинство людей в Китае учат язык офлайн, но также распространено и онлайн-обучение один на один. В России эту модель представляет компания Skyeng. В Китае наиболее известные игроки — VIPKID (2013, $825 млн), 17zuoye (2007, $585 млн), Itutorgroup (2004, $315 млн) и др. Нужно отметить, что эти компании значительно опережают западные аналоги как по количеству юзеров, так и по стоимости компаний. Так, VIPKID привлекла в апреле 2018 года в своем седьмом (!) раунде инвестиций $500 млн. Такой бум частного изучения английского языка в Китае — уникальное культурное явление для страны.

Отдельно я хотел бы выделить необычное решение по персонализации в области отработки writing skills — Grammarly (2008, $110 млн). Формально это аддон для браузера, который проверяет орфографию и грамматику, когда вы что-либо пишите в Интернете или в каких-либо приложениях (почта, Google Docs и т. д.). Данное решение на голову выше любого решения от Microsoft и Google. Программа неустанно напоминает тебе о забытых предлогах, слишком сложных предложениях, рекомендует синонимы и следит за присутствием всех запятых, что стало высшим пилотажем в бизнес-переписке на английском языке. Я как пользователь приложения с двухлетним стажем могу сказать, что ни один учитель, курс или программа не дали мне в области правописания столько, сколько вложила в меня программа Grammarly, давая моментальный фидбэк в каждом письме или эссе, которое мне приходилось писать на английском. Это решение учит и помогает тебе ровно в тот момент, когда тебе требуется необходимый скилл. Решение становится все более распространенным среди англоговорящих студентов и офисных клерков (компания формально базируется в Силиконовой долине, по факту это украинская команда с рекордным для Edtech размером инвестиций для всей Европы $110 млн). Данное решение я бы крайне рекомендовал всем учителям английского языка (у компании фримиум-модель работы).

Третий блок — это LMS-системы в области образования. Если фокус контентных платформ сделан на изучаемой дисциплине, то фокус LMS сделан на том, как управлять контентом, как, когда, кому и какой контент предлагать, а также как разным участникам образовательного процесса анализировать то, как этот контент изучается. Тема LMS настолько обширна, что только ей можно посвятить отдельный выпуск. Так, на ресурсе elearningindustry, посвященном англоязычным LMS, приведен анализ 300 решений. Только для школьного образования можно найти несколько десятков вариантов, ввиду чего школы США нередко обращаются к Edtech-консультантам, чтобы те помогли выбрать правильный. И если в США уже прошло несколько поколений LMS, то Россию еще ждет расцвет LMS, в первую очередь благодаря «цифровой» школе.

Так как инновации в области образования распространяются очень медленно, а смена LMS сравнима с пожаром, как правило, наиболее популярные решения являются наиболее старыми и морально устаревшими. Ниже я выделю несколько наиболее интересных, но далеко не наиболее распространенных примеров.

• Средняя школа — Schoology (2009, $57 млн): простота в использовании и хорошая нативная аналитика по учащимся.
• SEQLA (2006, $8,5 млн) — австралийское решение, которое интегрировало в себя и персонализацию в области доставки контента, и аналитику для учителей.
• Empowerlearning — школьное LMS, ориентированное на то, чтобы каждый ребенок шел со своей скоростью и наверняка освоил материал (skill\competency-based подход).

Отдельно автора статьи впечатлил кейс от Scolera. Компания вышла с локального рынка школьных LMS Египта на конкурентные рынки США и Англии. Россия, где ты?

Высшее образование: ItellusLearning (2011) собирает в рамках одной платформы более 4 миллионов (!) учебных материалов от различных контентных провайдеров. Таким образом, профессора могут давать уникальные материалы для каждого студента или класса, не переходя от системы к системе, а реализовать их в рамках одного платформенного решения (проблема переизбытка контента пока еще не захлестнула Россию, но вполне может прийти и на российский рынок).

В области корпоративного обучения и lifelong learning можно выделить ряд необычных решений.

Напрмер, Degreed (2012, $72 млн) — платформа каждый день формирует актуальный видео- и текстовый контент с учетом интереса к той или иной дисциплине (так, я каждый день получаю новые 3–15-минутные статьи и видеоматериалы по технологиям, образованию и предпринимательству). Интересно, что само решение не создает контент, а подтягивает его из сотен разных источников.

Claned (наши соседи финны, 2013, $7 млн) — решение использует ИИ для отбора наиболее актуального для вас контента. Схожую задачу решает и Declara (2012, $30 млн), используя ИИ для предоставления наиболее актуального для вас контента.

Специалистам в области корпоративных университетов я бы порекомендовал посмотреть внимательнее на такие решения, как Axonify (2011, $27 млн) и Grovo (2010, $73 млн), чтобы персонализировать, прокачать инновационность и персонализированность своих корпоративных университетов.

Список проблем и решений в области персонализации можно продолжать долго. Как только образовательные системы обрастают огромным количеством IT-решений, возникает проблема потери контроля над происходящим (особенно это актуально для школ и вузов, где каждый предмет «хочет» свою уникальную контентную платформу и систему аналитики). Так, некоторые стартапы позволяют интегрировать все образовательные решения и предоставляют агрегированную информацию по каждому учащемуся (Hapara — 2007, $9 млн, Brightbytes — 2012, $52 млн).

К персонализированным решениям можно отнести приложения для персонализированных коммуникаций учителей с родителями (топ-1 — Remind, 2011, $59 млн) и системы предоставления быстрой обратной связи от учителя ученику — Hero K12 (2014, $150 млн), ClassDojo (2011, $33 млн). Плюс так называемые системы менеджмента поведения учащихся (более распространены в начальной школе, где нет оценок).

Как мы видим, уже сейчас сотни компаний по всему миру взамен группового образовательного паровоза пытаются предложить нам современные болиды для командной и индивидуальной езды — новые решения помогают учить людей от пеленок до корпоративных залов быстрее, интереснее и экологичнее. Попробуем же заглянуть еще на 5–15+ лет вперед. Что нас ждет в области персонализации обучения? Сделаю свои предположения.

Во-первых, мы много говорим о своевременности образования, о продуктах, которые нас будут учить чему-то незадолго до того момента, когда нам нужен необходимый навык. Они будут своевременно учить и своевременно давать фидбэк, и компания Grammarly лишь первый такой пример.

Наши этапы обучения будут настолько хорошо разбиты и оцифрованы, что образование, как и медицина, станет инклюзивным. Компании будут трекать этапы развития своих сотрудников и будут ответственны за их постоянное образование и развитие (представители активных поколений Y и Z уже практически напрямую заявляют об ответственности работодателей за их всестороннее развитие). За бортом не останется и учитель, для каждого педагога будут составляться планы индивидуального развития с учетом стремлений учителей и анализа каждого из их занятий при помощи IT и специальных фидбэкеров. Наконец, помимо четких оцифрованных треков развития людей во время жизни, мы сможем давать образовательные и карьерные рекомендации с учетом генов людей, если нам позволит биоэтика…



Заинтересовавшиеся могут найти еще десятки решений по каждому из упомянутых направлений, используя Crunchbase, CB Insights, Edsurge, Edtechlandscape, Owler, Datafox, а также изучая ключевые венчурные компании, инвестирующие в Edtech.

Как AltSchool улыбки школьников оцифровывала

Компания AltSchool привлекла в 2013 году более $170 млн, чтобы создать самую персонализированную систему обучения в средней школе. Среди инвесторов были все ключевые образовательные венчурные фирмы, включая фонд Цукербергов. Компания попыталась анализировать в своих школах-лабораториях все, что только может — видеонаблюдение и анализ улыбок, шум в коридорах школ, успехи ребенка в зависимости от времени обеда — и предоставлять персонализированные задания при помощи собственной LMS.

Спустя пять лет на счетах компании еще осталось несколько десятков миллионов долларов и готовность взять банковский кредит. В 2018 учебном году компания под давлением инвесторов отказалась от идеи создать свою персонализированную сеть школ с огромным количеством технологий и переключилась на рельсы IT-бизнеса — SaaS LMS.

Чему мы можем научиться из этого кейса с замахом на целую систему образования?

Поменять систему школьного образования — это не просто сделать новый технологический продукт по типу мессенджера учитель — ученик. Школа — это экосистема, сравнимая с целой отраслью, а не с отдельной организацией, как это кажется со стороны. Будьте готовы долго, очень долго стараться. Итерации в школе очень длинные и медленные, что необычно для тека. Учитель — это не одна юзер-персона, в школе их десятки. Началка разительно отличается от старшей школы, а учителю английского нужно совсем что-то другое, чем учителю физкультуры, математики или физики.

Будьте готовы много инвестировать (по причинам, описанным выше).

Путь к сердцу школы в большей степени лежит через учителя (и администрацию), а не, как часто кажется технологическим бизнесам, через конечных пользователей — ребенка и родителя.